| и пусть твоя дорога будет длинной, огню в глазах не позволяй остыть.
с тобой мы оба вдруг вступили в зиму, чтобы жить.
ушедших дней обратно не украсть мне, и вспять не обернуть течение лет.
ты остаешься моим тихим счастьем.
ты – мой свет
 »»»
захлебнуться бы своим воем; если даже в одиночестве тесно, а с рядом с ним и воздуха становится в разы меньше, и раскаленная добела боль в разы ощутимее. запретное – ты шепчешь в яремную впадину словно не для него вовсе, а для себя. запретное – ты путаешь пальцы в темных кудрях с остервенелой нежностью, молекулы неразрешенного счастья собирая с материнской заботой и между двух, неосознанно бьющихся в унисон, сердец вкладывая. мы запретные – упрашиваешь себя не останавливаться на пороге его комнаты, не переступать черты, не переступать, не.
и ты учишься реветь молча, не расплескиваясь в водовороте фальшивых лиц, нет размениваясь на незнакомых; и ты улыбаешься лукавым чертенком, выслушиваешь и прислушиваешься; и ты нарочито прямо держишь спину и ненавидишь крепкие напитки, играешь в правильное – потому, что запретное: только с ним. только с ним растрепанные по подушкам белесые волны, только с ним растянутые донельзя рукава кофт и спрятанные под ними избитые дрожью ладони, только с ним сведенные лопатки до масштабов спичечного коробка. и ему бы остановить, перестать приручать и приучать к себе, оттолкнуть, научить уму-разуму: но погрязший в тебе по самую душу, он не смеет дышать в отдельности.
«««
- не подглядывай, анхельм, - ее голос раздается у самого уха, и сознание отчетливо дорисовывает картину того, как она приподнимается на носочках в попытке затянуть бардовую ленту на его глазах. он преклоняет голову и ненароком касается щекой ее губ, электричество, подвластное только их собственному воображению, вальяжно растекается между ними. – не подглядывай, - осипшим голосом просит она и благодарит господа бога за то, что у него нет возможности увидеть румянца и нечаянно дрожащих рук.
- никогда не взрослей, аврора, - он позволяет ей оставить ленту в покое и выпрямляется. что дальше, заря? ты надеешься, что я не смогу тебя найти? он задерживает ее руку в своей непозволительно долго, и лишь после начинает считать. раз. два. три. она смеется и отходит, он пытается слышать ее дыхание, но ни черта не получается. маленькая банши профессионально пропадает с радаров. первая подсказка – три едва уловимых хлопка в ладоши – дергают его в обратном направлении; вторая – диаметрально со спины, третья – совсем близко, но пальцы успевают лишь оцарапать воздух. он усмехается и прислушивается, но не слышит.
- я сдаюсь, маленькое приведение, - он смеется и уже тянется к повязке, когда ее рука настойчиво его останавливает. она замирает совсем рядом, он чувствует запах родной кожи и чувствует, как горло предательски перехватывает ржавой сухостью.
- если бы ты попытался, мог бы услышать мое сердце, - он задыхается в теплоте ее разгоряченного тела; и потом, несколько дней одичало сойдет с ума, наказывая себя за то, что не смог остановиться.
»»»
вас привязала друг к другу слепая нить; и тебе бы одуматься, прочь сбежать, исчезнуть с радаров – как умеешь, без права на возвращение – но снова и снова мотыльком к порогу его спальни, и снова запретные обещания прерваться, вернуться в реальность, и снова попытки понять, выкорчевать из-под ребер эту совсем животную привязанность; тебе бы проклясть его, отвадить от себя, запретить вольности душевные, перестать разговаривать о том, что всё в мире остановится – кроме вас. и ты продолжаешь быть примерной дочерью, девочкой, способной изменить мир, но только не свою жизнь; и ты продолжаешь быть счастливой, осторожно взращивая любовь к нему, совсем не родственную, скорее – невосполнимую, обжигающую, но отдающую многое взаимен. и ты видишь, что жизнь его пропахла порохом, и ты видишь его, забывающегося в других женщинах, стараешься радоваться его взлетам и достижениям, искренне страшишься его падений и знаешь – ваши жизни всегда останутся рядом. в попытках наладить собственную, ищешь и ошибаешься, находишь и отпускаешь, ты умеешь видеть любовь, но отдавать ее научилась только ему. а он прижимает тебя к груди при встрече, гладит по волосам и просит: родная, пожалуйста, не бойся зла.
«««
- ты знаешь, пустой человек из себя ничего не представляет, - он плавится напротив, словно в намерении пустить корни в стену; рядом, опрокинутая, темнеет пустая бутылка огневиски. еще ближе – ее взгляд, и все сочувствие, сопереживание в этих глазах бьет по нервным окончаниям, не промахиваясь. тишина в ее квартире, снимаемой в косом переулке, покрывается ледяной коркой: и всегда невероятно больно эту корку срывать с закостенелой раны. – ты знаешь, пустой человек не достоин того, чтобы чувствовать. – он закрывает глаза и с силой давит на жестяные опущенные веки до появления разноцветных мушек-пятен.
- анхельм, - она произносит его имя на выдохе, и жемчужины влаги предательски скапливаются в уголках глаз. ей невероятно больно видеть его таким, раздавленным и выпотрошенным. – анхельм, ты нужен ей сейчас. – она сжимает его руку судорожно, и мечтает о повязке на глазах – не видеть его, пса побитого, с переломанным хребтом и вывернутыми сухожилиями. – ты нужен хиттер.
он отворачивается и упирается взглядом в колдографию, стоявшую на книжной полке. они, совсем дети. маленький мальчик и совсем малышка аврора. у него самого должен был родиться сын. должен был. – ты понимаешь, заря. понимаешь, его не будет, - свинцовая голова упирается ей в плечо. – его просто не будет. а пустота нам останется. – она бы отдала все на свете, чтобы забрать его боль. она отдала бы и жизнь свою.
»»»
ты себя береги от потерь, ладно? и никогда, родная, не бойся зла.
«««
необходимое де — факто:
››› рожденная весной девяносто восьмого года, на данный момент - полных двадцать четыре
››› работает консультантом около года, может чуть больше
››› настойчива, амбициозна, отчасти капризна; боится закрытых помещений
››› может быть, в юности хотела стать известной художницей, но из этого ничего не взросло - увлечение живописью так и осталось на уровне любителя, а позже и вовсе было задвинуто в дальний ящик
››› в противоположность брату светловолоса - черта отца. ненавидит ночь, но аккуратно, с материнской любовью взращивает ее внутри себя. застывшая в дверном проеме, она гипнотизирует пространство перед собой, нарочно растянутые рукава цвета pourpre обволакивают прозрачные пальцы, словно оберегая их от нечаянного перелома - она никогда не заходит в комнату анхельма без спроса. первая, кто перешагнул черту дозволенного.
››› иные прелести биографии мы обсудим с вами лично. у меня еще предостаточно невысказанных слов о ней. этот текст — не полноценная заявка, лишь скелет, нуждающийся в обширной доработке.
››› перед непосредственным обсуждением, буду признателен пробному посту любой удобной тематики с вашей стороны. это поможет исключить ряд проблем, сопутствующих несоответствию уровней и характера письма.
без пробного поста и моего личного согласия заявка считается свободной. отправьте мне его личным сообщением, под скрытым тэгом в гостевой, с дрессированными голубями - не суть важно.
если сойдемся - графическое и душевное сопровождение гарантировано.
постскриптум: к сожалению (или, к счастью), я не ищу круглосуточного общения двадцать четыре на семь - я ищу эмоционального письма и понимания персонажа. я не обещаю «скорострельных» ответов на личные весточки и посты uno momento, так как большую часть моего времени бессовестно сжирает работа. я не могу привязаться к вам тенью и, тем более, не привязываю вас к себе. просто полюбите эту историю, и разделите её со мной. | |
